А. Лазарчук
ТРАНКВИЛИУМ
- И - короткая... - медленно сказал Вильямс, крутя в пальцах спичечный обломок. 4 К десяти часам стало припекать, и пыль, прибитая ночным дождем, начала подниматься в воздух и повисать над дорогой белым пластоватым дымом. Билли раскапризничался. Его уже не занимали ни лошадки, ни дяди с ружьями, ни птички на деревьях (зловещего вида сытые вороны, с неудовольствием поглядывающие вниз, на не по правилам живых людей). Светлана пыталась петь - он не слушал. Но потом за дело взялся Лев. У него были длинные гибкие пальцы, и пальцы эти могли, оказывается, быть кем угодно: хитрым зайцем, двумя глупыми гусями, вором и полицейским, судьей, моряком... Светлана и сама загляделась на представление, на балаганчик, разыгрываемый внутри вывернутого солдатского бушлата. И, когда хлопнуло несколько выстрелов, сдавленно закричал возница, рванули и тут же мертво стали лошади - она испугалась не сразу, а после секундной досады: такую игру испортили!.. - Стоять, лошадьи ублюдки! - рявкнул какой-то великан, одной рукой сгребая удила. - Эй, леди, не бойтесь, вас тут не обидят! А ты, солдат, выходи! И впереди, и сзади происходило одно и то же: высыпавшие из канав, из травы люди в сером удерживали коней, стаскивали с козел возниц, обезоруживали немногочисленную охрану солдат госпитальной команды. Подталкивая штыками и прикладами, их отгоняли куда-то от дороги. Лев, кряхтя, начал вставать, но Светлана с отчаянным криком вцепилась в него: - Не пущу! Не пущу! И - завопил Билли. Потом были тянущие и хватающие руки, орущие глотки, ножи и стволы в лицо - и чей-то насмешливый голос: - Не можешь с бабой совладать, Эразмус? далее